Н. Е. Жуковский был уже в преклонном возрасте, часто болел. Большинство хлопот по предварительному согласованию текста записки в учреждениях и по ее продвижению легли на плечи Андрея Николаевича. И хлопот этих было больше чем достаточно.

Многие чиновники, пересевшие из присутственных мест бюрократического царского аппарата в органы управления промышленностью молодой Советской державы, отнюдь не были склонны к быстрому продвижению бумаг. Темперамент молодого и энергичного Туполева вынести этого не мог, и везде, где он появлялся, сейчас же начинался шум. Рассказывая вечерами Николаю Егоровичу об итогах дня, он не мог не упомянуть о своих баталиях с «чинушами, бумагомарателями, чугуннолобыми бюрократами». Пожилой профессор смущался.

— Уж вы, Андрей Николаевич, пожалуйста, как-нибудь помягче, поделикатнее, не дай бог обидите кого-либо и всю нашу идею похоронят,— говорил он.

Опасения Николая Егоровича, по сути дела, были беспочвенны. Маститый ученый еще не понял, что ключевые позиции во вновь образованном государственном аппарате заняли люди особого склада. Это были большевики, десятки лет боровшиеся с бюрократическим царским строем. Людям такой породы всякого рода мелкие страстишки были несвойственны. Они мыслили категориями другого порядка — как быстрее всего укрепить первое государство рабочих и крестьян.

Одним из них на сложном пути продвижения докладной записки оказался Николай Петрович Горбунов, начальник Научно-технического отдела ВСНХ, ранее работавший секретарем Совета Народных Комиссаров. Ценность этой записки он понял сразу. Воспользовавшись ближайшей возможностью, Н. П. Горбунов изложил В. И. Ленину сущность предложения ученых.

Забегая вперед, хочется сказать, что двери кабинета Андрея Николаевича всегда были открыты. Если он один и свободен, не спрашивая секретаря — так он попросил много лет назад и с тех пор это правило никогда не нарушалось — к нему проходили ученые, инженеры н конструкторы.

В этом небольшом кабинете (больших он терпеть не мог и называл ангарами), обставленном скромной, старинной и удобной мебелью, с того памятного дня, когда родился ЦАГИ, всегда висят портреты основателя нашего государства В. И. Ленина н ученого, названного Лениным «отцом русской авиации» Н. Е. Жуковского, положивших начало авиации Советского Союза.

Двух этих гигантов человеческой мысли он чтил превыше всех других.

— Конечно, масштаб их деятельности,—говорил Андрей Николаевич,— несопоставим. По-видимому, всем ясно, что нет возможности проводить параллели между человеком, взвалившим на свои плечи задачу социальной перестройки всего мира, и специалистом, решавшим частные задачи развития авиации. Однако мы вправе сопоставлять системы их мышления. И вот тут становится совершенно ясным, насколько гениальными были они, каждый в своей сфере.